«Кто управляет рисками — теряет меньше». Наталья Капризина, ДРТ, — о «черном лебеде», непрерывности бизнеса и актуальности ESG

«Делойт» не один год помогал компаниям преодолевать кризисные ситуации. В этом году команда оказалась в ней сама: мировой бренд ушел из нашей страны. Российские и белорусские коллеги продолжили работу под собственным брендом — «Деловые Решения и Технологии» (ДРТ). О рисках нового времени, развороте на восток, актуальности ESG для азиатских рынков и стремлении предприятий стать углеродно нейтральными Наталья Капризина, управляющий партнер практики управленческого консалтинга ДРТ, рассказала Газете Дело на БРИФ’22 — лучшем, по ее мнению, форуме для рисковиков.

Наталья, за последние пять лет реализовалось огромное количество рисков, связанных с непрерывностью бизнеса: пожары, наводнения, пандемия… С одной стороны, это серьезно изменило отношение компаний к рискам. С другой, февральская ситуация лишний раз показала, что невозможно быть готовым ко всему. Российскому бизнесу приходится снова решать уравнение с несколькими неизвестными. Удается?

– Практически у всех клиентов, с которыми мы разговариваем, текущие события были в хвосте нормального распределения вероятностей — то есть никто не рассматривал этот риск как основной. Никто не предвидел, не знал и не был готов.

Но у компаний, которые ранее внедрили риск-менеджмент и осознанно управляют процессами, есть стратегии реагирования на реализацию неожиданных угроз. Они понимают, в чем их уязвимые точки с точки зрения непрерывности бизнеса, возможной остановки систем. Эти компании не испытали такого шока, оказались более подготовленными к прилету очередного «черного лебедя». Ведь он повлиял на всех по-разному: кто-то оказался сильно зависим от иностранных правообладателей ИТ, кого-то затронули логистические изменения: закрытие границ, ограничение авиаперелетов, кого-то коснулись последствия санкций и ограничений.

Те, у кого был риск-менеджмент — справляются быстрее и лучше. Но ведь есть компании, которые вообще не задумывались о непрерывности бизнеса до момента «Икс». Помню, весной звонили в панике: «Мы не знаем, что делать». Обращались к нам даже не за консультированием, а за помощью в организации внутренней проектной работы, например, антикризисного штаба.

Выступить в роли антикризисного управляющего?

– Да. Кому смогли — помогли. Дело в том, что мы и сами переживали кризисную ситуацию. Международная сеть «Делойт», под брендом которой мы работали, решила уйти из России.

Знания, которыми делитесь с клиентами, помогли вам самим?

– Да, мы сапожники с сапогами. Задолго до этой ситуации мы разрабатывали планы по обеспечению непрерывности бизнеса, анализировали риски. Всё это помогло пройти через кризис безболезненно и быстро — всего за три месяца. Мы продолжили работу под брендом ДРТ, клиенты даже не почувствовали ничего.

Нас как консультантов часто спрашивают: «В чем польза от внедрения системы управления рисками, если реализацию конкретных рисков сложно предсказать?». Исследования подтверждают: компании, в которых такая система есть, всегда теряют меньше и лучше используют возможности, даже если реализуются события, которые считались крайне маловероятными. Наш собственный пример – лучшее этому доказательство.

На прошлом Байкальском риск-форуме обсуждалась тема управления климатическими рисками. ESG-повестка еще актуальна в свете новых условий? Какие тренды можно выделить в ESG?

– ESG-требования носят международный характер. Нет такого, чтобы в Китае, Юго-Восточной Азии или на Ближнем Востоке они кардинально отличались от западных. Абсолютно всё то же самое: есть цели устойчивого развития ООН, есть международные организации, которые занимаются выпуском и развитием системы стандартов — например, подготовки и заверения нефинансовой отчетности, есть рейтинговые агентства.

А биржевые требования тоже едины?

– Они зависят от того, насколько биржа ориентирована на национальный или региональный рынок с точки зрения эмитентов. Например, на Ближнем Востоке биржи зачастую ориентированы на внутренний рынок. Но если взять китайские: Шанхай, Гонконг, материковый и островной Китай — там всё то же самое, что и на западе. ESG-требования там еще находятся в эволюции, но эволюция идет в ту же точку, куда идут крупнейшие торговые площадки западного мира, такие как Лондонская и Нью-Йоркская биржи.

То есть, если наши компании захотят перелиститься на китайских биржах…

– Их ждет, по сути, то же, что и на западных. Шанхайская биржа требует раскрытия ESG-показателей от компаний-загрязнителей, Гонконгская биржа — от всех эмитентов. Так что актуальность повестки для наших компаний сохраняется.

Европа собирается ввести углеродное регулирование. Допустим, Россия вообще остановит экспортные потоки на запад. Куда это всё пойдет? В Китай, но в Китае — те же ESG-требования. У них цель — достичь углеродной нейтральности к 2060 году, и они активно продвигают зеленое финансирование, идут к созданию единой системы торговли квотами на выбор парниковых газов. Вот с чем мы столкнемся, когда придем на китайский рынок.

Российскому углеродному регулированию предстоит серьезная адаптация к условиям Китая и стран Юго-Восточной Азии?

– Безусловно. Но нам, прежде чем адаптироваться к кому-то, нужно с собой разобраться. В том же Китае, прежде чем они пошли к единой таксономии, урегулированию, внутри сформировались правила игры, появился рынок торговли углеродными единицами и реализации климатических проектов, которые позволяют компенсировать эти выбросы.

А что у нас?

– Летом мы проводили исследование о том, готовы ли российские компании работать с климатическими проектами. Ответы разделились поровну. Одни сказали, что готовы, но поделились, чего им для этого не хватает, а другие заявили, что готовности нет — потому что нет понимания государственного регулирования, правил игры.

Федерального регулирования у нас, действительно, пока нет. Но уже есть пилотная площадка, где будут реализовываться климатические проекты для достижения углеродной нейтральности, это Сахалин.

Тут еще очень важно понимать контекст. В мире формирование цены на углерод считается одним из самых перспективных направлений. Сейчас это неорганизованный рынок: нет единой биржи, где торгуют углеродными единицами, но есть большое число компаний, их выпустивших. Цены на углерод разные, но общая тенденция — рост, который в какой-то момент может стать взрывным.

Что это означает для компаний?

– Чем больше цена, тем выгоднее компаниям реализовывать климатические проекты и тем менее выгодно оставаться в углеродоемких технологиях и отраслях. Всё это делается для того, чтобы деньги из углеродоемких отраслей через денежный эквивалент перенаправить в технологии, которые будут способствовать либо замещающим проектам — природовосстановлению, либо поглощению углерода — его улавливанию и хранению.

У России потенциал в области климатических проектов огромный. Но компаниям не хватает, во-первых, нормативной базы, во-вторых, государственной поддержки — налоговых льгот и других выгод, как в некоторых других странах.

Тем не менее цель по достижению углеродной нейтральности в России стоит.

– И многие наши компании имеют цели, опережающие по времени национальные. Но что интересно, согласно нашему исследованию, крупный российский бизнес, реализующий климатические проекты, в основном делает это не ради монетизации. То есть компании действительно стремятся стать углеродно нейтральными, а не получить прибыль от этого. Еще один пример, подтверждающий: ESG-повестка прочно вошла в нашу жизнь! 

Изначально БРИФ задумывался как мероприятие для сотрудников ИНК. В этом году форум прошел в шестой раз, давно шагнув за рамки корпоративного события. Что принципиально изменилось, а что осталось неизменным? Мы попросили Наталью Капризину — постоянного гостя БРИФа — поделиться своим мнением.

– БРИФ вырос за время пути, изменился, вышел на федеральный уровень. Неизменным осталось, во-первых, гостеприимство Иркутской нефтяной компании и вовлеченность высшего руководства в процесс. Во-вторых — практическая направленность форума: команда проводит колоссальную работу для того, чтобы БРИФ не превратился в очередную конференцию, каких много.

БРИФ — это максимальная открытость, отсутствие ценза, порога, это история не про зарабатывание денег, а про реальный обмен лучшими практиками. Компании приезжают с интересными кейсами, «воды» в докладах по-прежнему не допускается. Участники уезжают обогащенные большим набором знаний и контактов.

Отдельно хочу отметить мобильное приложение БРИФа. Технологии — это классно. Сейчас в чате приложения — все риск-менеджеры России, больше 200 человек. Общение продолжается и после мероприятия.

БРИФ — живой. Это действительно форум. И он как был самым крутым в России событием по рискам, так им и остается.