ЕГЭ за колючей проволокой

«От тюрьмы да от сумы не зарекайся!» — так говорят в народе. Когда смотришь на заключенных, к которым мы пришли на экзамен, понимаешь это еще лучше. От нас они ничем не отличаются, кроме одежды. Только черная роба с нашивками выделяет живущих по строгому режиму. У каждого второго на воле остались родители, маленькие дети. И сегодня мы говорим о том, что есть и что будет дальше, стараясь не задавать вопросов о преступлениях, которые привели их за решетку.

Вход в колонию с виду как небольшой мебельный магазинчик, обшитый снаружи светлым сайдингом. Да и реклама тут же сообщает, что здесь делают хорошую мебель. И лишь у самой двери натыкаешься на строгую надпись: «Исправительная колония № 6». Осужденные (здесь говорят «осУжденные» — с ударением на «у») только что сдали выпускной экзамен по русскому языку, и теперь нам можно поговорить.

Конечно, пустили нас сюда не вдруг и не сразу. Оформили пропуска в ГУФСИН, прошли тщательный досмотр, сдали паспорта, затем нам выдали тревожные кнопки, одно нажатие на которые вызывает вооруженную охрану. Мне досталась кнопка с номером 37. После того как все обязательные меры предосторожности соблюдены, охранник крикнул: «В зону!»

За серыми железными дверями отбывают срок те, кто попал сюда во второй или третий раз. Заключенные живут по строгому режиму, многие работают. Сидят за преступления средней тяжести — грабежи, разбои, кражи, которые герой Евгения Леонова из известного фильма описал так: «Украл, выпил — в тюрьму! Романтика!» Хотя какая уж тут романтика…

Через ухоженный двор с цветущими ирисами мы идем в школу. Нас уже ждут: трое молодых людей в черных робах поначалу смотрят на нас так же, как и мы на них — с долей опасения и недоверия. Тщательный досмотр, тревожная кнопка — все это не настраивает на добрые эмоции. Поначалу разговор не клеится; проходит время, прежде чем лед недоверия стал таять, ребята начали улыбаться и напряжение ушло.

Мы не будем называть преступления, совершенные нашими собеседниками. Поверьте, все человеческие грехи по цвету серее асфальта и одинаково неприглядны. Не назовем и фамилий этих молодых мужчин, чтобы не портить им будущее. А в том, что оно у них есть, уверены и мы, и они.

Поскольку мы договорились, что я их не фотографирую, попробую описать внешность. Знакомьтесь — Роман, 37 лет, грузин. Красивое бледное лицо, выразительные карие глаза с длинными ресницами, прямой нос, коротко стриженные черные волосы, на висках серебрится первая седина. Сейчас все его мысли — о сыне. Диме всего 10 лет, он живет в Иркутске с бабушкой и дедушкой, у матери, видимо, своя семья. Сын звонит отцу каждую неделю.

— Он меня любит и ждет, надеется, что скоро выйду, — говорит Роман. — Эх, если бы это было возможно, я бы отменил свой срок. Мне еще четыре с половиной года сидеть. Я бы хотел заниматься воспитанием сына. Если бы вернуть 2014 год, я бы все сделал по-другому. Мы тогда разошлись с женой, и все покатилось по наклонной.

Роман выбрал для сочинения тему «Память. Ее роль в жизни человека и общества». Сослался на пьесу Чехова «Вишневый сад», потому что ее герои, по его мнению, всегда мыслями возвращались в цветущий сад. Эта память помогала им жить, не давала умереть и сдаться на волю обстоятельств. Память о саде была их единственной, пожалуй, семейной ценностью.

— В моей жизни тоже были большой дом и сад, — вспоминает Роман. — Когда мне было 4 года, я жил с мамой и папой в селе Балджури. Хорошо помню, что говорил по-грузински. В доме стояли плетеные корзины с кукурузой. Помню отары овец, которые паслись вокруг села. Все было хорошо, пока мама не поссорилась с отцом. Она забрала меня и уехала на родину — в Усть-Илимск. Я вырос в Сибири, забыл грузинский язык.

Роман по первой профессии электромонтер, но больше ему нравится шоферство — он 8 лет отработал водителем лесовоза в родном Усть-Илимске. После первой отсидки жизнь, казалось, стала налаживаться. Родился сын, появилась семья. И вот снова зона. Самое большое богатство здесь — время, заставляющее думать, рассмотреть подробно всю жизнь, взвесить на весах совести каждый свой поступок. Понять, чего ты хочешь добиться, от чего нужно отказаться. Роман собирается остаться в Иркутске вместе с сыном. Говорит, что сразу сделает все документы и найдет работу.

— Если предложат работать грузчиком, пойду. Лишь бы зарабатывать деньги для семьи. Много перспектив на свободе.

Николай родом из Красноярска, ему чуть за 30. Правильные черты лица, быстрый взгляд умных и внимательных синих глаз. Начитанный, рассудительный, знающий себе цену. Он выбрал темой для сочинения «Роль профессии в жизни человека». В пример привел жизнь Гагарина и президента Путина.

— Почему Гагарина взял? Потому что он своим примером показал, что человек может выйти в космос, открыл людям дорогу во Вселенную. Сколько за ним пошло людей? В одном Советском Союзе сколько было космонавтов после него. А он был первым! О президенте написал, потому что ему досталась разрушенная страна, а он смог ее поднять и вывести на новый уровень.

Николай, как и многие из тех, кто оказался здесь, пытается осмыслить, что с ним произошло.

— На воле очень немногие знают, что я здесь, — сообщил он в начале нашего разговора. — Только самые близкие. И я хочу забыть тюрьму как страшный сон. Алкоголь — вот причина всех бед. Человек думает: «Пойду-ка я лучше напьюсь да сворую». А оказывается в итоге здесь. Я думаю, всем нам дан своего рода шанс подумать, почему мы попали сюда. Я недавно разговаривал с мамой, она мне сказала: «Еще неизвестно, сынок, что с тобой было бы, если бы ты не попал в тюрьму. Я даже рада была этому, потому что мне стало спокойнее. Я поняла, что ничего худшего с тобой уже не случится».

Николай не теряет времени зря — работает, он сварщик 3-го разряда. И хочет получить высший, чтобы работать на нефтепроводе. У него двое маленьких детей — Алена и Кирилл.

— Я хочу помогать детям, в любом случае буду общаться с ними, когда выйду. Беда в том, что меня не сильно хотят видеть рядом с ними. Жена вышла замуж за другого, оба работают в органах. Мне бы выйти отсюда, я бы нашел работу. Лучше на воле одну лапшу есть, чем тут хорошо сидеть. Я не понимаю людей, которые сюда через 3—4 месяца возвращаются. Спрашиваю: «Чего вам на воле не жилось?» — «Работу не могли найти!» Работа на воле есть. Можно заниматься ремонтом квартир, можно в автосервисе на себя работать. Я в Красноярске знаю двоих парней, оба сироты, ни родины, ни флага — ничего нет у них. Устроились на автомойку, там же и живут. Черная полоса и у них была, но они не сдались.

Николай читал Достоевского — «Записки из Мертвого дома», «Идиота» и понимает, что в тюрьме оказывались и великие писатели, и многие достойные люди.

— У кого-то забирают близких, здоровье, для кого-то наказание — это тюрьма, — рассуждает он. — Моя цель — быстрее освободиться, остальное я все могу сам. Так интереснее даже, когда судьба в твоих руках.

Третий наш собеседник, 27-летний Иван, не писал сочинения. Он недоучился на воле, поэтому здесь окончил 10-й класс. Родился на Украине, в Донецкой области. А в 5 лет переехал с родителями в Шелехов. Отец умер, когда ему было 12. Воспитывали его мать и бабушка, которые и ждут его сейчас.

— Бабушка лет 30 отработала в церкви, — рассказывает Иван. — Мама тоже верующая, но в церковь редко ходит. А я протестант, хожу здесь на собрания, когда приезжает пастор. Люблю поэзию — Пушкина, Лермонтова, Цветаеву. Но больше читаю Евангелие. Думаю выйти уже в этом году, если администрация колонии за меня походатайствует.

В колонии Иван занимается спортом: по воскресеньям играет в футбол, настольный теннис, ходит в тренажерный зал.

— Два часа у меня тенниса, час на футбол. Железо тягаю в тренажерке. Есть у нас человек, который на воле этим занимался: он объясняет, как надо правильно, чтобы не надорваться. Каждый день нам показывают фильмы — исторические, военные. Я смотрел недавно «72 метра» про подводную лодку, очень понравился. У меня много профессий, я все время учусь чему-нибудь. На свободе я тоже работал: я столяр-станочник, сборщик изделий из древесины. Хочу освоить профессию «мастер-технолог швейного оборудования». Выйду на волю — пойду в колледж учиться. Все идет своим чередом. Надеюсь, будет у меня семья, будут дети.

Все должны учиться

По закону, основное общее и среднее общее образование обязательно должны получить лица в возрасте от 18 до 30 лет, находящиеся в местах лишения свободы и не имеющие соответствующего образования. Таких в Иркутской области полторы тысячи человек. Они проходят обучение в 17 учебно-консультационных пунктах. Из них 271 — выпускники среднего общего образования и 160 — выпускники основного общего образования.