Иркутское болото интерпретаций

Главное правило иркутского политолога (открываю по большому секрету) – в Иркутске не следует тратить время и силы на анализ политических фактов, следует анализировать то, как эти факты могут быть интерпретированы разными противоборствующими сторонами иркутской политики . Итак, об интерпретациях результатов вчерашних выборов-голосований на территории Иркутской области .

Коммунисты могут корчить хорошую мину при плохой игре, но у единороссов больше шансов на то, чтобы изобразить просто очень счастливую мину при очень неплохой игре. Аргументы для того, чтобы выдать вчерашние серьезные успехи «Единой России» за ее грандиозную победу, в общем-то, имеются.

Сергей Серебренников , не маскирующий своей оппозиционности по отношению к действующему губернатору-коммунисту, выиграл выборы мэра Братска , несмотря на то, что социологи фиксировали у него приличный антирейтинг, что его конкуренты явно не отбывали номер на выборах, ну и на то, что выборы в Братске были принципиальны для губернатора и КПРФ.

Роман Орноев (КПРФ) проиграл выборы мэра Шелеховского района единороссу Максиму Модину . Это победа принципиальна для единороссов и очень болезненна для коммунистов. Орноев – молодой, способный, со спецслужбистским прошлым, но главное это то, что он был поддержан действующим депутатом Государственной думы Михаилом Щаповым , очень влиятельным и ресурсным (богатым) коммунистическим политиком, по сути, главным претендентом на пост губернатора области от коммунистов в постЛевченковскую эпоху.

Большинство победителей выборов в думу города Иркутска – явные или до поры не явные единороссы с партбилетами. От коммунистов в думу прошло семь человек (возможно, восемь, если еще один кандидат от КПРФ Александр Перевалов выиграет жребий у кандидата от «Справедливой России» Евгения Семенова (они набрали равное количество голосов)). Сколько из этих 7-8 являются реальными членами коммунистической партии – неизвестно. Говорят, что вообще ни одного, сам не проверял. Знаю только, что трое-четверо из них примкнули к КПРФ исключительно из-за конфликта с действующим мэром Иркутска и при любой перемене политической ситуации, могут легко отомкнуться обратно. В принципе, при определенных переговорных усилиях региональное отделение «Единой России» может организовать две трети голосов на выборах думцами городского мэра, только никто пока не знает, кого именно региональное отделение ЕР и его руководитель хотели бы видеть мэром Иркутска. Пока, в виду того, что ни одна из группировок, участвовавших в выборах городской думы (в нашей политике партии это декорации, а не реальные субъекты политической деятельности), не имеет абсолютного веса, можно прогнозировать, что дума увязнет в конфликтах и переговорах. Иркутяне сделали все от них зависящее, чтобы создать в думе условия для нормального иркутского цирка, теперь главное, чтобы депутаты не подкачали. Ну, иркутские политики редко подводят своих избирателей в этом смысле.

Федеральные политологи, эмоционально или как-то иначе вовлеченные в медийное обслуживание оппозиции, прогнозировали на вчера продолжение протестной волны, хлестнувшей по власти год назад. Прогнозы, за исключением выборов в Мосгордуму , не оправдались. Ни одного второго тура на шестнадцати выборах глав регионов. Оппозиционные политологи могут утешиться «кровью Касамары» (по правилам внутривидовой борьбы либеральная проректорка Высшей школы экономики особенно их бесила), но вот Иркутская область, на которую они традиционно возлагали большие надежды – имидж протестного региона это вам не «Касамару касамарить», точнее, кошмарить – увы, утешения им не предоставила.

Протестный регион оказался единороссовским. Это и есть наша иркутская электоральная аномалия. Мы всегда голосуем не так, как все ожидают. Почему? Никто не знает. Вот, например, недавнее исследование выявило, что в Иркутске мало женщин с большим размером груди (смотрите картинку). Может, в этой области поискать ответ на вопрос о причине иркутских политических странностей? Маленькие сиськи – большие политические риски и все такое.