«Я хочу защитить себя и моих детей от насилия»

Екатерина Шестак, мать троих детей, рассказывает, как ее муж избивал всю семью, и долгое время наша героиня не могла найти помощь. «Да кому ты такая старая нужна в 28 лет?!»

«Он ударил меня спустя месяц после заключения брака, был синяк на глазу. Я всем говорила, что неудачно споткнулась, а он стоял на коленях: „Никогда больше не буду“. Я спросила родителей: что, если я разведусь и вернусь к ним. „Ну как, в коридорчике тебе постелим“, — ответила тогда мне мама.

И я поняла, что уходить мне некуда. Ведь как у нас считается: если мужчина плохо обращается с женщиной, то это потому что она „не поставила себя“, либо делает что-то не то. Если бьет, значит, есть за что», — так начинает свой рассказ о 20 лет жизни в насилии Екатерина Шестак.

Затем это все приобрело циклический характер: сначала побил, потом говорил: „Люблю не могу“. Конфликт переходил в мордобой, потом были извинения, кофе на подносе утром, все эти милости. Хорошее настроение и попытки извиниться длились месяц. А я и тут считала себя виноватой, потому что где-то не промолчала.

Если я кричала, он мне говорил: „Ты ненормальная, ты кричишь, соседи слышат“. Хотя сейчас я отлично понимаю: когда человека бьют, и он кричит, это нормально.

„Да кому ты такая старая нужна в 28 лет?!“ — спрашивал он меня. И я действительно в это верила — думала, что на меня никто не обратит внимания, потому что у меня посредственная внешность, потому что я ничего такого в жизни не достигла, потому что у меня ребенок. Кому нужна „разведенка с прицепом“?

Постепенно началось отдаление меня от моего окружения. „Твои подружки все дуры“, — твердил он мне. Мои интересы и желания пресекались. Пошла я на курсы живописи, в конный клуб, йогу или церковь, реакция у него была одна: „Ты сумасшедшая“.

Каждый мой День рождения заканчивался скандалом — внимание ко мне со стороны других вызывало у него совершенно неадекватную реакцию. И в итоге как-то кроме него у меня, по сути, никого и не осталось. Я ни с кем особо не общалась, я боялась, что обо мне плохо что-то подумают, если я расскажу о своей плохой жизни. Я выстраивала образ успешного человека, у которого все хорошо».

«Он мне говорил: „Ты жесткая, ты на работе с утра до вечера, ты там со своими водителями, таможенниками, подчиненными ведешь себя жестко, поэтому и в семье ты такая же. А женщина должна быть мягкой“.

И в какой-то момент я начала стараться быть той самой „женственной женой“, мудрой женщиной, я стала использовать систему Fly Lady, носить длинные юбки, вязать мандалы, читать „Очарование женственности“, изучать, как нужно создать уют для мужа, как вдохновлять его, чтобы он сам ухаживал и заботился.

Я вставала в четыре утра, варила супчик, наводила порядок, уезжала на работу, возвращалась, сидела с нашим маленьким ребенком. В общем, делала все, что пишут в этих правилах из книг: „Вдохновляйте, не предъявляйте претензий. Если у вас в доме все хорошо, то он изменится“.

Он действительно изменился. Стало больше насилия, так как он перестал встречать отпор.

И тут я наконец поняла: все мои психологические опыты ничем не закончатся, потому что дело не в моем поведении. Как я себя ни веди: будь я карьеристкой или послушной женой в платочке — я все равно плохая и достойная наказания. У него характер такой: слабого можно пнуть, а перед органами власти он сразу пасует, их он боится».

«Как-то я купала нашего ребенка, второй наш мальчик сидел рядом, а он играл на компьютере. Вдруг сын достал из его рюкзака перцовку и случайно пшикнул себе в глаз. Вместо того, чтобы оказывать ему первую помощь, он избил меня: „Ты не смотришь за ребенком!“ Затем он зашел к нашей старшей дочери в комнату и избил ее: „Вы что, две женщины, не можете за ребенком смотреть?!“

После этого я подала на развод. И тогда началось страшное. В ответ на мое „не заберу заявление“ он каждый раз бил меня кулаком по голове. Дети были испуганы и кричали. Я вызывала полицию, но это не помогало. Под конец никаких пауз между насилием уже не было.

Дети просили: „Папа, мы хотим спать, уходи!“. А он говорил: „Нет, смотрите, дети, как нужно с женщинами обращаться. Ваша мама разрушила семью, развелась со мной, ее нужно бить“.

А еще он начитался материалов „Мужского движения“, лидера которого даже вроде привлекали за экстремизм из-за некоторых высказываний и действий в адрес женщин. Ну он и начал все на мне испытывать все что прочел: бить, унижать, не давать спать как во время допросов в НКВД. В общем, творил просто какие-то зловещие дела. Его там учили так: важно подавить волю.

В итоге, когда мы с детьми все-таки съехали от него, я, наверное, еще полгода отучала младшего ребенка от того, что в случае каких-то конфликтных ситуаций он говорил: „Такую, как мама, нужно убить“».

«Я раз 10 или 15 обращалась в полицию, но в ответ получала лишь отказные письма. Когда он меня бил, я часто набирала 112, и поначалу он пугался, даже уезжал. А потом перестал и пугаться, и уезжать — они же все равно ничего ему не делают.

В полиции мне говорили: „Мы не можем его забрать, он у себя дома. Вы же женщина, используйте свою женскую хитрость и мудрость“. Или иногда они мне давали мне „советы“: „А почему бы вам просто не съехать к маме?

Однажды, когда я пришла в полицию со справкой из травмпункта, в которой было написано „гематома на шее вследствие удушения“, он им рассказал, что я хочу забрать квартиру.

В итоге дознаватель не нашел оснований в возбуждении уголовного дела, написав, что я жалуюсь „вследствие личной неприязни“. „Видишь, — говорил он мне, прочитав отказ, — В полиции все понимают, кто прав, а кто виноват“.

Прокуратура мои обращения также отправляла назад, а мировая судья вообще как-то сказала мне с наездом: „Да вы что, с ума сошли? Вы не понимаете, что своим детям все будущее ломаете? Если сейчас у него будет судимость, ваши дети никогда не смогут в госорганах работать“.

Я говорю: „Вы извините, но это и его ответственность. Если он не хочет сломать детям жизнь, значит, не надо было распускать руки“. Я потом даже не пришла на заседание. Зачем? Она же просто на меня наорала. В итоге насилие продолжало усугубляться, так как он видел, что никто на него просто не реагирует».

«Помню, было Восьмое марта, он опять избил меня, и тогда я написала пост в фейсбуке: „Я не знаю, что делать, помогите! Если кто-то знает, подскажите, куда мне можно уйти“. Друзья помогли, и я наконец уехала с детьми из своей квартиры.

И нет бы ему успокоиться, но он звонил, писал письма, рассылал всем видео, которые снимал, когда я плакала после его побоев… Он преследовал нас, говорил: „Ты развелась со мной, ты счастлива не будешь, я тебе не дам жизни“. Когда звонил, намекал: „Ты смотри внимательнее, а то вдруг, ходишь там по темным переулкам, машина тебя собьет“.

Мы тогда были на каком-то детском празднике в школе, он мне позвонил и сказал: „Я приехал, жду вас у вашего подъезда. Если не дашь мне пообщаться с детьми, то тебе придет конец“. Хотя он сказал совсем не „конец“, а другое, гораздо более жесткое слово.

И вот тут я тоже начала действовать — сначала я поехала к брату, потом связалась с директором центра „Насилию. нет“, где мне помогли с консультациями психолога и юриста. Теперь я хочу добиться того, чтобы он не приближался к нашим детям на основании того, что агрессивно к ним относится, считает, что шлепки и физическое насилие — нормальные методы воспитания.

Судья говорит мне: „Чем вы докажете, что он вас бил? В отношении него не было возбуждено ни уголовного дела, ни дела об административном правонарушении. Если он вас бил, то почему вы с ним жили? Если вы такая мазохистка, то почему вы терпели, что над вашими детьми издеваются?“

А когда я сказала, что мне некуда было съехать, так как живу в своей квартире, она просто сказала: „Ну что вы придумываете, как это не было куда съехать?“»

«Кстати, с переездом тоже интересно получилось. Мы брали ипотеку, чтобы купить квартиру, в которой жили. 50 процентов от первоначального взноса дали мои родители, они же помогли с ремонтом, а саму ипотеку мы погасили средствами материнского капитала.

Так вот после последней угрозы он написал мне, что готов уйти из моей жизни, если я дам ему шесть миллионов рублей или куплю однокомнатную квартиру. К слову, наша квартира стоит восемь с половиной миллионов — это легко проверить. По сути, он же меня выдавил из квартиры, а потом еще и угрожал, говорил, чтобы я не подавала заявление на раздел имущества.

Скоро состоится суд о лишении родительских прав. В качестве свидетеля выступила моя старшая дочь, которая уже рассказала про побои в нашей семье. Мы также просим провести психолого-психиатрическую экспертизу детей и меня, чтобы доказать, что отец плохо влияет на них в психологическом плане.

Тогда я прямо там спросила его: „Ты можешь, глядя дочери в глаза, сказать, что ни разу не поднял руку ни на нее, ни на меня?“ Он ответил: „Да, ты все придумала“.

Дочь на суде рассказала, как он бил ее и говорил: „Убей себя, ты жирная, ты никому не нужна“. А он ей отвечает: „Ну, у нас же было так много хорошего, я спасал тебя от змей на бабушкиной даче“.

Конечно, дети его боятся, и теперь, когда он звонит, они не подходят к телефону. Средний сын — ему семь лет — даже записал в своем блокноте: „Папа нас бил. Папа бил маму. Мы уехали. Мы все это видели. Мы с братом плакали…“»

Подобных историй: трагичных, болезненных случаев домашнего насилия — в центре  «Насилию.нет» десятки. Организация существует с 2015 года и работает для того, чтобы сделать проблему домашнего насилия видимой и создать такие условия, чтобы пострадавшие знали, куда обращаться за помощью, а общество перестало бы обвинять их в произошедшем.

Центр помогает пострадавшим от насилия, в том числе защищая их права, и собирает 100 000 рублей, чтобы в течение месяца оплатить работу юриста и психолога. За это время специалисты Центра смогут помочь десяткам женщин напрямую.

Юрист помогает составлять заявления, написать речь для суда, составить жалобу или обращение, а также консультирует по множеству вопросов:

Психологи центра «Насилию. нет» помогают пострадавшим пережить травматичный опыт и вернуться к нормальной жизни. Они работают с женщинами, которые в данный момент находятся в абьюзивных отношениях или только вышли из них. Также психологи ведут группу психологической поддержки центра, куда приходят люди, пережившие насилие, и делятся своими историями.

Центр «Насилию. нет» объединяет людей, которые хотят, чтобы отношение к проблеме насилия изменилось, и уверены: за насилие должно быть стыдно агрессорам, а не пострадавшим. Пострадавшим же — а их сотни, если не тысячи — нужна наша помощь.

Источник: Насилию нет