«Мне нужно было жить обычной жизнью» 

Много лет толкатель ядра Антон Любославский был в сборной России по легкой атлетике, носил статус нашей олимпийской надежды, ставил рекорды. Теперь он тренер, работает со спортсменами с поражением опорно-двигательного аппарата и с бобслеистами, также являясь председателем федераций этих видов спорта. О том, как после ухода из большого спорта достичь еще больших побед, Антон Любославский рассказал нам в интервью.

«Вы… спортсмены» 

— Антон, как прошел ваш переход на тренерскую должность? И почему именно спортсмены с поражением опорно-двигательного аппарата?

— Все получилось постепенно. Я начал работать с инвалидами-опорниками уже в 2014 году, продолжая выступать как спортсмен (закончил карьеру через полтора года). Так вышло, что мы со спортсменами с ПОДА всегда были рядом: сборы легкоатлетов и опорников часто проходили одновременно. И мы много общались, сидели по вечерам на скамеечке, играли в шахматы… К тому же у моего тренера Юрия Рыбина тренировались паралимпийцы, например, наш титулованный Сергей Ходаков (к сожалению, он недавно ушел из жизни). Да, мы всегда были рядом, тренировались, делились опытом.

— Когда вы сами стали работать с инвалидами, что нового открылось?

— Я понял, что не все ребята в общении легкие. И принял это. В эмоциональном плане часто бывает, что люди с ограниченными возможностями здоровья считают, что им нужно оказывать больше внимания, чем другим. Но своим подопечным я всегда говорю: «Вы пришли ко мне на тренировку, так что вы настоящие спортсмены». Понятно, что есть физические ограничения, но что касается психологических моментов, для меня нет разницы между теми, кто имеет ограниченные возможности здоровья, и здоровыми людьми. Как председатель федерации, я делаю все, чтобы у ребят было материально-техническое обеспечение. У меня в группе три человека, и все три — мастера спорта, призеры чемпионата России. Но пока у нас отношение к паралимпийскому движению — как к физкультуре. А это такой же спорт высших достижений — это и кровь, и пот, и победы, и поражения. Паралимпийцы в первую очередь спортсмены. Более того, сейчас конкуренция на всероссийском и мировом уровне выросла: на чемпионате России все тяжелее «попадать в призы». Хорошо бы иметь в регионе центр адаптивной физкультуры, где работали бы разные группы для инвалидов, выделялось финансирование, распределялись тренерские ставки. Во многих регионах такое уже есть.

— Чему, скажите, пожалуйста, вас учит работа с паралимпийцами?

— Некоторые ребята-инвалиды меня просто поражают: они крутые, сильные духом — и как спортсмены, и как люди. Есть очень интересные личности, например Сергей Сокульский . Он живет в Подмосковье, выступает в одной группе с моими ребятами в толкании ядра. Как-то попросил с ним поработать. Мы начали общаться, в социальных сетях иногда переписываемся. Так вот Сергей — донской казак, и с ним так интересно! Он много читает, добивается серьезных побед, сейчас вот выиграл турнир в Париже с очень высоким результатом. К тому же, передвигаясь на коляске, сам работает инструктором в тренажерном зале. То есть человек зарабатывает, развивается, не дает себе поблажек.

— Подопечные рассказывают вам, как оказались в коляске?

— Я знаю все истории. Вот, например, Иван. В детстве его друг нашел трофейный пистолет, мальчишки играли и случайно выстрелили — и Ваня стал инвалидом в 14 лет. А Леша в 16 лет пошел в больницу с жалобой на боли в спине, ногах. Я знаю, что это решается с помощью спорта. Но он тогда выбрал операцию. На девятый этаж больницы поднялся сам, а после наркоза проснулся и не почувствовал ног. Пришел врач, посмотрел снимки, пощупал ноги — и исчез. Выяснилось, что он при операции повредил спинной мозг — без возможности восстановления.

— Как ребята смиряются с потерей способности ходить?

— Я заметил, что те, кто травмировался в детском, юношеском возрасте, легче переносят трагедию. Вот взрослые медленнее привыкают к новому состоянию, у них долго сохраняется ощущение, что мир им задолжал. Видимо, так устроена психика.

«Звали в бобслей — не влезал в боб» 

— А почему вы тренируете бобслеистов? Как легкая атлетика связана с этим видом спорта?

— База этих видов спорта одна — нужен разгон, необходимо хорошо бежать. А бег с отягощением даже ближе к толканию ядра — моему виду спорта. По общефизической подготовке легкая атлетика и бобслей имеют много общего. Я видел планы тренировок сборной России, упражнения очень похожи на те, что в свое время делал и я. Для человека, имеющего специальное образование, который всю жизнь тренировался, несложно разобраться в этой биомеханике. У нас есть оборудование, так называемая тачка на четырех колесах, в которую помещается груз. И ее разгоняют на обычном стадионе, в шиповках. Потом тренируемся на льду. Практику на трассе проходим на соревнованиях, ведь у нас нет эстакады, несмотря на то что это один из самых развитых видов спорта в регионе. Хорошо, что есть идейный вдохновитель, тренер многих именитых спортсменов Павел Колоедов. Мы с ним пытаемся развивать бобслей. У меня двое парней в составе сборной — один в молодежной, второй вот недавно улетел на сборы с основным составом.

— Легкоатлетов часто переманивают в бобслей. Вам на протяжении спортивной карьеры поступали предложения о переходе?

— Конечно, — улыбается Антон. — Но я тогда слишком много весил — 150 кг, ведь в толкании ядра большая масса была необходимым условием. Так что я просто не влез бы в боб. Как-то раз прокатился с ребятами в Сочи. Если честно, это не очень приятно, даже больно. Терпеть можно, но нагрузки сумасшедшие, как у космонавтов! Тебя прижимает, выбрасывает на виражах. За одну минуту по ходу движения я несколько раз думал, что уже вылетел… В общем, понял, что это спорт храбрых. Ведь после одного «сумасшедшего заезда» бобслеисты способны выйти еще на одну попытку.

— А ваш брат Никита ушел в бобслей по вашему совету?

— Да, причем он выступал два сезона, достиг неплохих результатов, был призером Кубка Европы. А в 2018 году не попал на Олимпийские игры… Я уговаривал его продолжить спортивную карьеру, но он решил уйти в фитнес-индустрию. Сейчас Никите все в работе нравится. Сожалений нет, ведь спортивная карьера всегда заканчивается, рано или поздно. Считаю, что чем раньше ты собрал свои медали, тем проще после ухода адаптироваться в жизни.

— Вы ведь сами рано начали побеждать…

— Очень рано. Но я фанатик, хотел быть самым лучшим. Для меня спорт был смыслом жизни. Знаете, в Америке проводилось исследование, людей на улице спрашивали: «Если бы вы сегодня стали олимпийским чемпионом по любому виду спорта при условии, что через год умрете, вы бы согласились?». Около 50 процентов респондентов ответили: «Да». И я в 20 лет на такое согласился бы безоговорочно! Тогда короткий триумф победы был самым главным в моей жизни. Сейчас, конечно, я так не думаю. Я научился получать радость от обычной жизни. У меня есть сын Лев, которого я обожаю. Так что знаю, для чего и кого живу.

«Спорт — удел невротиков» 

— Вы вообще сильно изменились с тех времен, когда были действующим спортсменом?

— Сейчас я совершенно другой человек. Пересмотрел взгляды на жизнь, стал более разносторонним, избирательным, понял, что нужно экономнее расходовать свою энергию.

— Как вы описали бы свой спортивный путь?

— В 21 год я установил рекорд Европы. И выложил все, на что способно мое тело. Это была концентрация полного контроля тела, разума, движений. Просветление, длившееся несколько секунд. И потом я пытался «попасть» в такое же состояние.

— Самое тяжелое воспоминание в спортивной карьере?

— Время после ее завершения. С сопутствующими травмами можно справиться быстро, а вот психологически тяжело. У меня была легкая депрессия, но она быстро закончилась. Я проанализировал свои выступления и понял, что во время спортивной карьеры слишком много и часто выступал. Наверное, раньше мне нужно было чаще жить жизнью обычного человека. Но чтобы оставаться на том же денежном обеспечении, приходилось показывать результат каждые полгода. Это вынуждало каждый сезон усиленно готовиться. В итоге к окончанию карьеры спортсмена я и морально устал, и силы закончились. Если бы сейчас в качестве тренера я готовил спортсмена, то сказал бы ему: «Показываешь результат, а потом отдых — живешь обычной жизнью, поддерживая себя в форме». Иногда нужно отойти от спорта, чтобы разобраться в себе, понять, что у обычных людей бывают проблемы масштабнее, чем у тех, кто стремится к олимпийским медалям.

— Поговорим об Олимпийских играх. Вы ведь участвовали в Олимпиаде-2008 в Пекине…

— Мимолетное видение, — усмехается Антон.

— Есть сожаление, что не удалось завоевать медаль?

— Нет. Тогда я был выведен из состояния равновесия. Меня постоянно дергали со всех сторон. В 2008 году предолимпийские сборы легкоатлетов проходили в Иркутске — из-за близости часовых поясов. То есть получилось, что ко мне в гости приехали все мои друзья из сборной России. К тому же иркутяне знали, что я отобрался на Игры. Так что все требовали внимания, встреч, интервью… И я потратил на это всю энергию. Поэтому отсутствие медали — закономерный итог.

— А как вы считаете, насколько важен для спортсмена талант? Многие атлеты кокетничают и говорят, что при обычных способностях их успехи — это просто результат упорного труда.

— Иметь талант при нынешнем уровне результатов очень важно. Сейчас на высшем уровне выступают генетически одаренные люди. Технику наработать можно, но высокие результаты возможны только при наличии природных данных. Если у человека короткие ноги, он не будет быстро бежать. Конечно, есть и исключения. Но это только подтверждает правило!

— Раз уж заговорили о генетике… Ваш сын уже как-то проявляет интерес к спорту?

— Ему сейчас 4 года. Лев Антонович у нас ребенок-радость: счастливым его делает все что угодно! Думаю, и заниматься он способен хоть чем. Я вообще думаю, что спорт — удел особо эмоциональных людей, которые постоянно хотят всех обогнать. А многим ведь не надо все время что-то доказывать, достаточно просто быть счастливым. И я вот такой эмоциональный «невротик», сам себе в этом признаюсь. Привык к тому, что нужно ставить цель и обязательно добиваться победы. Состояние покоя мне нужно уравновешивать гонкой!

Фото из архива Антона Любославского